Ликвидация верхушки ЧВК Вагнера ставит новые вопросы о будущем лагеря наемников в нашей стране. Но чем больше эту тему комментирует Лукашенко, тем понятнее становится, что ответов у него не больше, чем у рядового белоруса. О том, почему белорусский политик на самом деле не контролирует ситуацию с наемниками в нашей стране, рассуждает Артем Шрайбман.
Артем Шрайбман Политический аналитик Ведущий проекта «Шрайбман ответит» на «Зеркале». Приглашенный эксперт Фонда Карнеги за международный мир, в прошлом — политический обозреватель TUT.BY и БелаПАН.
Сразу после скоропостижного завершения мятежа в России Лукашенко красочно рассказывал, как он лично спас русский народ от гражданской войны, остановил колонны Пригожина и убедил Путина его не убивать, стал чуть ли не стороной сделки между ними.
Если вспомнить всю эту браваду, а затем посмотреть на судьбу самого Пригожина, становится ясна реальная дистанция Лукашенко от принятия решений в Кремле. И нет, речь не о гарантиях безопасности, которые белорусский политик якобы дал Пригожину. Эти насмешки лидеров оппозиции действительно были не по адресу: его гарантии при всем желании не могли распространяться за границы белорусской территории. Едва ли Пригожин садился в свой бизнес-джет в последние два месяца, преисполненный спокойствия, потому что ему Лукашенко пообещал, что с ним все будет хорошо.
Речь о том, что у Кремля свое представление о сделках, особенно о сделках с предателями. Сегодня нужно ради тактического интереса и без крови нейтрализовать наемников — подключим Лукашенко с его лагерем под Осиповичами. Завтра можно переходить к нейтрализации верхушки «Вагнера» — мнение Лукашенко и его договоренности с Пригожиным никого не будут интересовать.
Именно в таком русле и стоит воспринимать очередную порцию заявлений Лукашенко по теме. Когда он говорит, что «Вагнер» «жил, жив и будет жить в Беларуси», что наша страна продолжит быть базой для «ядра» группировки наемников, которых может быть до 10 тысяч, что они и дальше будут тренировать белорусских военных — и все это потому, что Лукашенко с Пригожиным «наладил эту систему», — мы не должны забывать, что речь идет о пожеланиях человека, не имеющего отношения к реальной судьбе этого подразделения.
Вагнеровцы находятся в Беларуси постольку, поскольку их прежнее и будущее начальство не могут найти им подходящего применения в других местах. И в этом смысле ликвидация Пригожина едва ли фундаментально меняет логику этого процесса. Он искал им новые «заказы» в Африке, часть наемников уже уехали «в отпуск», лагерь за август уменьшился почти на треть.
После его смерти ровно тем же будут заняты новые владельцы остатков ЧВК. Учитывая, что верхушка организации погибла, у любых новых лидеров, если на первых порах они будут происходить изнутри «Вагнера», будет меньше связей в самой России и контактов в той же Африке. А это означает меньше возможностей находить финансирование для остающихся в Беларуси тысяч наемников.
Такая ситуация способствует ускоренной национализации ЧВК Вагнера российским государством — прямо или косвенно, через включение в структуры Минобороны или в новые частные компании, более подконтрольные Кремлю. Тем не менее траектория не меняется: российская власть еще до убийства Пригожина начала «отжимать» его ниши, ресурсы и людей, и этот процесс продолжится теперь. Причем у Кремля с его политическим весом и ресурсами будет явно больше возможностей, чем у постмятежного Пригожина, найти применение тем вагнеровцам, которые не захотят возвращаться в Украину, в той же Африке.
Все это означает, что предпосылок для сворачивания лагеря в Беларуси станет еще больше. Держать там без дела такой ценный боевой ресурс — пустая трата денег.
К тому же политическая причина оставлять их в Беларуси ушла вслед за разбившимся бизнес-джетом Пригожина. Сама концепция вывода вагнеровцев за пределы российской территории имела смысл, пока было живо их руководство. Как можно позволить лидерам мятежников оставить в стране свои тысячи бойцов? Если решили на какое-то время не убивать Пригожина, то хотя бы нужно его таким образом обезоружить.
Теперь же препятствий для того, чтобы разместить в России эту осиротевшую группу наемников, стало намного меньше. Речь ведь не идет об идеологических врагах Кремля, чтобы бояться за их лояльность на своей территории. При желании, вагнеровцев, которым какое-то время не найдется подходящая работа и которые не захотят уйти «на гражданку», можно легко расселить по разным полигонам и казармам в той же России.
Я не знаю и не могу знать, в каком темпе наемников переведут на новые места работы и кто конкретно в России будет теперь заниматься их судьбой. Но что мы должны были точно понять за последние два месяца, так это то, что этого не знает и Лукашенко.
Его надежды и потребности, вербальные угрозы «экскурсиями» наемников в Варшаву, договоренности с покойными лидерами «Вагнера», желание казаться важным игроком в регионе и внутрироссийской политике — все это интересные для аналитиков материи, но они имеют очень косвенное отношение к тому, какие решения принимает Москва.
И когда она в очередной раз их примет, не спросив Лукашенко, мы услышим его новый рассказ о том, как в пребывании вагнеровцев в Беларуси больше нет необходимости, весь свой опыт белорусским мотострелкам они передали, и он, так и быть, отпускает их в новое путешествие.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.