Что плохого в том, что дети в школах будут регулярно слушать гимн страны и поднимать государственный флаг? Ничего. Но когда политики и идеологи начинают переводить разговор в формальную плоскость, здесь начинается спекуляция и пропагандистское надувательство. Татьяна Щитцова в своей колонке рассуждает о новой (старой) инициативе министра образования.
Татьяна Щитцова Доктор философских наук Профессор Департамента социальных наук Европейского гуманитарного университета (Вильнюс), главный редактор философско-культурологического журнала Topos. С октября 2021 года — представительница Светланы Тихановской по вопросам образования и науки.
Неутомимый критик советского строя Михаил Жванецкий в одной из своих миниатюр говорил: «Я вырос в те времена, когда выражение „Я тебя научу родину любить!“ означало, что тебе набьют рожу». Освоенное бандитско-дворовым сленгом, это выражение с гротескной издевкой напоминает о патриотическом воспитании при советском режиме. Кондовые практики школьных политинформаций, постоянная идеологическая накачка, успешность которой доказывалась задором октябрятско-пионерско-комсомольских речевок и клятв, — все это составляло «добровольно-принудительную» рутину советской социализации. При этом главные ритуалы гражданско-патриотической инициации постепенно все больше превращались в пустые автоматизмы, не способные произвести работу субъективации (как ее описал Мишель Фуко). То есть не способные привести к тому, что внушаемые ценности стали частью идентичности школьников.
В позднесоветский период школа по-прежнему выполняла функцию идеологического аппарата государства, но ощущение, что все это уже работает вхолостую, росло. Дети постарше все чаще сачковали политинформацию. На идеологические праздничные мероприятия было все труднее мобилизовать «энтузиастов». Старшеклассники, выходя из школы, быстро прятали галстуки в карманы. На идейно-воспитательную риторику администрации и учителей реагировали со все большим цинизмом. Patria под названием СССР стремительно приближалась к полному идеологическому и политическому банкротству. В 1990 году руководство СССР — под давлением массовых демонстраций — вынуждено было исключить из советской Конституции статью о монополии КПСС на власть. Patria осталась без партии и очень скоро перестала существовать. Вопрос о патриотическом воспитании временно подвис. Понятие «отчизны» требовало радикального идеологического и политического переопределения.
Люди моего поколения помнят, что распад Советского Союза был встречен противоречивыми переживаниями: экзистенциальная тревога из-за утраты привычной мировоззренческой системы координат и социальной защиты сочеталась с надеждами на возможность построения нового общества. Надежды, пробужденные еще на этапе Перестройки, были связаны с двумя генеральными направлениями: либерализацией (включавшей переход к рынку и демократизацию социальных институтов) и возрождением национального сознания. Поэтому общественно-политическое движение, которое в конце 80-х составило реальную альтернативу коммунистической партии, было национально-демократическим. Его название содержало в себе четкую установку на национально-патриотическую мобилизацию: Белорусский Народный Фронт «Возрождение».
Однако после распада СССР проект национального возрождения, продвигаемый БНФ, не смог конкурировать с предложением, которое исходило от Лукашенко на первых в истории независимой Беларуси президентских выборах. Представая в сознании избирателей как альтернатива советской коммунистической власти, Лукашенко дал понять, что его курс — это, фигурально выражаясь, сохранение СССР в отдельно взятой стране, только без коммунистической диктатуры. Никто не думал тогда, что популистская победа молодого кандидата приведет к новой диктатуре: после референдума 1996 года не только либерально-демократический принцип разделения властей, но и партийная модель распределения ответственности были отклонены первым президентом, не желавшим никаким образом ограничивать свою власть как суверена. Так произошла квазиархаизация государственной власти: форсированный переход к patria potestas (власть римского домовладыки, чаще отца семьи, над детьми. — Прим. ред.), власти Хозяина.
Эти короткие исторические экскурсы помогают понять, что не бывает абстрактного или нейтрального патриотического воспитания. Невозможно учить «любить отчизну» вообще, без привязки к тому, что конкретно она представляет собой в плане общественно-политического устройства. Когда министр образования предлагает ввести в школах постоянное прослушивание государственного гимна и поднятие флага, нужно задаться вопросом, какую цель преследует государство (аппарат власти), когда предлагает такие инструменты патриотического воспитания? Что именно будут символизировать эти новые ритуалы? Какой образ отчизны они будут символически поддерживать? Какие гражданские добродетели соответствуют этому образу отчизны?
Нельзя позволить обмануть себя спекуляциями в духе: что плохого в том, если дети будут регулярно слушать гимн страны и поднимать флаг страны?
Формально или абстрактно говоря, сами по себе такие действия не означают ничего «плохого». Совершая их, человек, во-первых, подтверждает свою персональную идентификацию со страной, во-вторых, демонстрирует свое позитивное отношение к тому, что является гражданином данной страны, в-третьих, указывает на то, что благополучие страны является для него значимой ценностью. Но в том-то и дело, что разговор о патриотизме, если он ведется политиками и идеологами, не может быть чисто формальным. Когда политики (и идеологи) начинают переводить разговор в формальную плоскость, здесь-то и начинается спекуляция, то есть пропагандистское надувательство. Апелляция к формальному смыслу становится инструментом манипуляции, нацеленной на то, чтобы заставить людей выказывать приверженность совершенно определенному государственному порядку, заставить поддерживать установившийся статус-кво.
Продолжающиеся репрессии и пропаганда в нашей стране стремятся предотвратить всякое противодействие режиму. Однако утратившему легитимность «Хозяину» этого недостаточно. Для воспроизводства и стабилизации диктаторского режима критически необходимо, чтобы его поддержка стала элементом воспитания школьников. Режиму необходимо оккупировать не только наше настоящее, но и наше будущее. Именно эту задачу и должен выполнить новый министр образования.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.